Бес любил плавать, любил и умел, не пропуская любой возможности намочить шкуру. Но к буйству стихии пес не был готов, борьба со штормом и утягивающим все дальше и дальше от спасительной кормы давшего течь корабля течением была адом, которому он предпочел бы что угодно, лишь бы не чувствовать себя слабым слепым щенком, которого топят в бочке с водой. Аналогия была самой близкой. Волны гудели и накрывали черного с головой, тянули вниз, бросали под очередной пенный гребень, заслонявший небо и, обрушившись, не дававший дышать. Обессиленный и почти ослепший от соли и страха, пес держался на плаву из чистого упрямства. Обидно умирать, если можешь выторговать еще десяток минут жизни, правда?
Не десяток. И даже не полчаса - когда в очередной раз появилась возможность глотнуть воздуха, вдалеке замаячила тонкая светлая полоска суши. Течение несло прямо к ней, оставалось лишь мерно работать лапами и не давать мутнеющему сознанию угаснуть. Натруженные мышцы жгло огнем. Вместе с силами уходили и последние мысли, наконец, черная голова перестала виднеться из-под очередного вала, и крошечная фигурка собаки окончательно затерялась в бушующих волнах.

Говорят, что когда смерть поблизости, перед глазами проносится вся прошедшая жизнь, а после - туннель со светом в конце. То ли Бес не наработал на "свет в конце" за свои скромные года, то ли наш вечный попутчик решил, что этот пес еще поживет, но перед глазами была только темнота. Непроглядная темь без мыслей и звуков, только с глухой, доносящейся словно издалека (и принадлежащей пока словно не ему) болью. Чувства возвращались постепенно, накатывая волнами дурноты. Сначала пришли боль и холод, потом - ровный гул прибоя, резкие птичьи крики, вкус соли, премерзкое ощущение стянутой кожи. Под ухом хрустел песок. Пожалуй, пес долго собирался бы с силами, чтобы открыть глаза и подняться, но у чаек были иные планы: резкий щипок за мочку носа заставил Беса взвыть и дернуться, подбирая под себя неверные лапы и переворачиваясь на живот, машинально защищая от клювов мягкое брюхо. Падальщики вспорхнули с недовольным клекотом.
Он был жив, что уже радовало. Жив, сравнительно цел - черт возьми, как мало нужно для счастья, когда ты совсем недавно чуть не пошел на корм рыбам! Осоловело озираясь, грей пытался привести в порядок скачущие мысли; как плыл после кораблекрушения он помнил смутно, как его вынесло на берег не помнил вообще, как не помнил, был ли с ним рядом во время шторма кто-то из других собак или охотников. Облизнув пересохшую морду, черный с трудом поднялся, ощущая себя выжатым так, будто проскакал с десяток гонок за быстрым степным зайцем, и все в один день. Ощущение распирающей желудок тяжести было невыносимым. Беса выгнуло в кашле. Из пасти хлынула морская вода, и стало значительно легче, хоть тело и было до сих пор слабым, требующим, чтобы его оставили в покое. Лапы дрожали.
Островной пейзаж не внушал особого оптимизма, скорее - здоровый скептицизм: выплыть-то он выплыл, но что делать в одиночестве, без привычной для собаки людской опеки, с весьма скромными надеждами на выживание? От перспективы провести остаток жизни здесь Беса передернуло. Может, выжил кто-то еще? Чем черт не шутит, вдруг спасся кто-то из людей или его своры, шансы протянуть подольше в стае были куда выше, чем в гордом одиночестве. Впрочем, даже если и не попадется никакой компании, разумным будет исследовать ближайшую территорию на предмет пищи и пресной воды. Насторожив уши, пес огляделся. Берег был пустым, покуда хватало глаз, без малейшего намека на наличие в обозримом пространстве живых существ (если, конечно, не считать за них бестолковых крикливых чаек), оставалось только направиться попытать удачу вглубь острова. Что ж, наверно, это будет самым мудрым решением, не оставаться же на пустом побережье и дальше, надеясь, что кто-то тебя найдет. С трудом переставляя ноющие лапы, Бес неторопливо пошагал в сторону лесного массива, оставляя за собой аккуратную цепочку следов.

Отредактировано Бес (04-05-2016 08:05:54)